| АФИША |
Выставка "КИБАЛЬЧИЧИ: ОТЕЦ И СЫН". Оренбургский областной краеведческий музей.
11 сентября 2002 г. в Оренбургском областном краеведческом музее открылась выставка "Кибальчичи: отец и сын". В торжественной церемонии приняли участие советник по культуре посольства Мексики в России господин Энрике Арриола и его супруга госпожа Рина Ортис. Мексиканские гости отметили значительный вклад музея
и Оренбургского благотворительного фонда "Евразия" в развитие российско-мексиканских связей. Господин Арриола подчеркнул, что подобной коллекции личных вещей именитого мексиканского художника пока не имеет ни один музей в самой Мексике.
Экспозиция выставки составлена из
личных вещей семьи Кибальчичей: Виктора Львовича - известного в 30-е годы деятеля Коминтерна, автора ряда романов, публиковавшегося на французском языке под псевдонимом Виктор Серж и его сына - Владимира Викторовича - ныне гражданина Мексики - художника, снискавшего мировое признание под именем Влади. Отец и сын Кибальчичи провели 1934-36 годы в оренбургской ссылке по обвинению в принадлежности к "левой оппозиции", после чего им удалось эмигрировать из СССР.
Среди предметов, безвозмездно переданных 83-летним Влади и его супругой Исабель президенту фонда "Евразия" Игорю Храмову, находятся первые (прижизненные) издания трудов В.Сержа и его переводов работ Льва Троцкого на французский язык, печатная машинка Л.Д.Троцкого, которой опальный революционер пользовался в своем последнем мексиканском пристанище в Койоакане, детские оренбургские
зарисовки 1934-36 годов, сохранившиеся у Влади до сих пор, подлинники и копии переписки художника с Давидом Сикейросом, Эрнстом Неизвестным, Жоресом Медведевым, Франсуа Миттераном и другими известными деятелями современности. Кроме того, художник передал в Оренбург более 20 офортов, в том числе и выполненный им с натуры портрет Фиделя Кастро.
(По материалам "Новости от "ЕВРАЗИИ"" № 30 (74) от 6.08.02 и № 39 (83) от 12.09.02)
Игорь Храмов
МЕКСИКАНСКИЕ РЕЛИКВИИ НА ОРЕНБУРГСКОЙ ЗЕМЛЕ
Милионную Куэрнаваку - столицу мексиканского штата Морелос, расположившуюся на высоте 1500 метров над уровнем моря, долгие годы связывают с Россией невидимые для непосвященных нити. Здесь, за глухими воротами с необычной табличкой "ДАCHА", живет Мастер, буквально на днях ставший почетным членом Академии Художеств России - Владимир Викторович Кибальчич - выдающийся мексиканский художник русского происхождения, хорошо известный в мире под звучным и емким псевдонимом "Влади". Но вовсе не праздный журналистский интерес повлек меня в этот раз к нему в другое полушарие, можно сказать, на край света.
Родившийся в 1920 году в Петрограде в семье писателя, революционера, активного деятеля Коминтерна Виктора Львовича Кибальчича, печатавшегося исключительно на французском языке за подписью Виктор Серж, Володя уже в детстве проникся революционным духом тех лет. В 1934 году он отправился вместе с отцом, обвиненным Сталиным в причастности к "ленинградской оппозиции", в далекий и пыльный Оренбург, который теперь, много лет спустя, уже снискав мировую известность, он называет не иначе как "город моего детства". В оренбургской ссылке отец и сын провели два года. Мать, не выдержавшая выпавших на долю семьи испытаний, тяжело болела и жила в Ленинграде. Товарищи Сержа в Европе активно боролись за освобождение политического ссыльного. В его защиту в 1935 году выступил "Парижский Конгресс писателей в защиту культуры". Слово за Сержа замолвил и Ромен Роллан во время своей исторической встречи с Иосифом Сталиным. В 1936 семье Кибальчичей позволили эмигрировать из СССР.
Подростком начав рисовать оренбургские мотивы, Володя не бросил любимое занятие и в годы заграничных скитаний. После эмиграции в Бельгию Кибальчичи перебрались во Францию. Здесь и определилось призвание Владимира. Несколько лет он учился в мастерских известных парижских художников и скульпторов. Спасаясь от нацистской чумы, захватившей Европу, семья бежала в 1940 году через Атлантику. Лишь после долгих месяцев, проведенных в странах карибского бассейна, Влади осел вместе с отцом в Мексике. Виктор Серж умер уже после войны, в 1947 году. С 1945 Влади принимал участие в многочисленных выставках, как персональных, так и коллективных. Стиль его работ вобрал в себя элементы трех культур: русской, европейской и латиноамериканской. Владимир Кибальчич в общей сложности около двух десятилетий детально изучал искусство Европы, работая в Голландии, Бельгии, Испании, Италии, Англии, Югославии. Во Франции он зарекомендовал себя как большой мастер цветной литографии.
Большую роль в обретении имени художника мирового значения сыграла супруга Владимира Исабель Диас Фабела. По мнению самого Влади, она сделала из него то, чем он стал сегодня. "Все это",- маэстро обводит взглядом дом, сад, огромное здание мастерской,- "заслуга Исабель. У меня не было ничего. Всем в своей жизни я обязан ей". Она подарила ему не только любовь, которая вдохновляет Влади вот уже на протяжении более полувека. Исабель, с присущим ей тонким женским чутьем, создала мужу необычный имидж русского художника, известного всей Мексике и знатокам искусства в Европе. Влади - это всегда русская косоворотка, русская шапка или кепка. Странно, но такой необычный наряд смотрится гармонично и вполне сочетается как с простором выставочных залов, так и с горным ландшафтом Центральной Мексики. Исабель советовала, где выставлять, продавать или не продавать картины, соглашаться или отвергать тот или иной заказ. Имя Влади стало известно, когда мексиканское правительство приобрело серию его работ, посвященных личности Льва Троцкого. Огромные, больше человеческого роста, полотна "Дом", "Момент", "Магиография большевизма" до недавнего времени можно было увидеть в доме-музее Троцкого в Мехико. Ныне они перешли в коллекцию музея современного искусства Мексики.
Сейчас Владимир Кибальчич-Влади, известный своей авангардистской позицией среди художественных течений, относится к выдающимся "муралистам" (мастерам стенной росписи) нашего века. Он расписывал Фрейдовский корпус университета Мехико, считающегося сегодня крупнейшим высшим учебным заведением мира. "Самой совершенной работой в смысле концепции и формы" была названа Давидом Сикейросом его настенная роспись в библиотеке им. Мигеля Лердо де Техада в центре мексиканской столицы. Для мастера цвета и света две тысячи квадратных метров стали той площадкой, где он мог дать волю своему воображению. Эта работа, завершенная Кибальчичем в 1982 году, продолжалась более 10 лет. В годы революционного правления Даниэля Ортеги в Никарагуа правительство Мексики сделало поистине королевский подарок латиноамериканскому другу: заказало у Влади роспись Национального дворца в Манагуа. Художник справился и с этой задачей, органично вписав в тему картины революционные образы, знакомые нам с детства.
Будучи гражданином Мексиканских Соединенных Штатов все эти десятилетия Влади стремился на Родину - он хотел показать свое творчество в Советском Союзе и, одновременно, боялся этого. Как примут его соотечественники? Поймут ли революционный, оппозиционный порыв его произведений? Мечта почти состоялась. В 1991 году Советский фонд культуры собрался привезти работы Влади в Москву, но тут вмешалась история. Случился путч, Союз распался, мечта осталась мечтой. В 2000 году, в канун 80-летия Мастера, серьезную заявку сделал уже Оренбург. Тогдашний мэр Геннадий Донковцев обратился к посольству Мексики в России с предложением провести выставку Влади в городе его детства. Настойчивость оренбуржцев дала результат: мексиканские власти согласились взять на себя расходы по транспортировке громадных (до 10 метров высотой) полотен в Москву и страховке выставки на все время пребывания за пределами Мексики. Условия, предложенные российской стороне, были вполне приемлемы: издание альбома Влади и по завершении выставки в Оренбурге показ полотен в Москве или Санкт-Петербурге.
Министерство культуры похвалило инициативу <снизу> и посоветовало обратиться в Академию Художеств России. Академия заинтересовалась и пообещала решить вопрос с выставочными площадями. Российский МИД тоже идею одобрил, но сослался на Минкульт. Прошел год, вопрос не решился и ввиду отсутствия реакции российских официальных лиц проект был Мексикой заморожен. Тем не менее, в Оренбурге про именитого соотечественника не забыли. Благотворительный фонд "Евразия", занимающийся вопросами культурного наследия оренбургского края, пошел своим путем. Вскоре совместно с французским фондом В.Сержа был издан перевод мемуаров отца на русский язык, еще полгода спустя - подготовлен к печати роскошный альбом "Влади", текст к которому охотно согласился написать Эрнст Неизвестный. Но этого показалось мало. Небольшая "Евразия" объединила усилия с областным краеведческим музеем: было решено создать экспозицию "Кибальчичи: отец и сын". Понадобились экспонаты.
И вот я вновь лечу через Атлантику. Мы вновь встречаемся с Влади, с его очаровательной супругой и на неделю погружаемся в архивы Мастера, в поисках того, что может быть интересно российскому глазу. Как можно быстрее перебирая бумажные горы: журналы, газеты, плакаты, афиши, письма, приглашения и факсы на испанском, французском, английском, русском я совершал для себя ежеминутные открытия. Что это? Письмо Франсуа Миттерана? Ах, президент Франции звонил Вам, когда Вы были в Париже? Вы с ним встречались? Вот томик стихов Евтушенко. А почему он написал Вам посвящение на испанском? Так, "Приглашение революционного правительства Кубы". Вы что и с кубинским правительством общались? Нет? Ах, с самим Фиделем? А о чем Вы с ним: Вы спорили о революции?
Совершенно неожиданным стало для меня решение Владимира Викторовича передать в Оренбург хранившуюся у него печатную машинку Льва Троцкого. Присутствие столь редкого предмета в доме Кибальчичей меня не удивило. Серж был хорошо знаком со Львом Давидовичем, переводил его труды на французский. Теперь доставшаяся от вдовы опального оппозиционера Натальи Седовой реликвия должна по мнению нашего соотечественника послужить памятью о тех сосланных в Оренбург товарищах, о ком у Влади и по сей день сохранились самые теплые воспоминания. Но дело, конечно, не в машинке. Дело - в нашей истории. Ведь сколь ценны переданные в Оренбург первые издания Виктора Сержа, детские зарисовки Влади, сделанные им еще в Оренбурге и пережившие годы скитаний по чужбине! Конечно же, и кисти, карандаши, тюбики с краской - все это я тоже увез в Оренбург, так же как и знаменитые русскую косоворотку и кепку художника. И кажется, что в эти дни чуточку сбылась мечта Влади "вернуться своим искусством на Родину через город ссылки отца". И осуществил он ее собственными руками, передав для оренбургского музея изобразительного искусства более 20 своих гравюр разных лет. И в этом его горячо поддержала никогда не бывавшая в Оренбурге верная спутница жизни Исабель.
(Статья опубликована в "Новых известиях" 3 сент 2002 г.)
|
|
|
|
|
